на вторую шконку, я тоже присел, на «свою».
— Ну а что вы хотели, инициатива наказуема! — контрразведчик развёл руками. — А ведь мы с вами, товарищ Неверов, договаривались, что вы не будете отсвечивать и создавать нам проблемы!
— С Маратычем мы договоривались, а не с вами, — уточнил я чуть грубее, чем хотел. — Да и я не специально, само как-то получается.
Отговорка прозвучала совсем уж по-детски. Но ведь правда само!
— Я там тоже присутствовал, если помните, хотя и не каждую минуту. Вот как раз про ваше это «само получается» я бы и хотел поговорить, — Иван Иванович закинул ногу на ногу. — Сперва банда рецидивистов…
— Что мне оставалось делать? — я изобразил на лице саму невинность. — Так-то я думал они хотят к Майе в душевую забраться.
— Повезло Майе, что вы её отстояли, — кивнул мой собеседник. — И сержанту повезло. А потом вам встретился енот… Как так, режимный объект, и тут на тебе, енот по казарме разгуливает, да ещё и в закрытую на ключ дверь умудрился прошмыгнуть.
— Тоже очень сильно удивлялся, — как можно непринуждённее я отзеркалил позу контрразведчика, — может, там была микроскопическая аномалия?
— Интересно, какова вероятность такого чудесного совпадения? — прищурился Иван Иванович. — Но что самое удивительное, вы енота не просто подобрали, прикормили, но ещё и к делу пристроили! Это ведь он того крысюка завалил?
— Завалил-то я, но Чарли держал, да, — я улыбнулся. — Знаете, иногда мне кажется, что Чарли вообще всё понимает, только сказать не может. Но внимание на опасность обращает очень своевременно.
— Поразительно, вы не находите? Ну а с ящерами, — мой визави небрежно махнул рукой, — там и вовсе чистая удача. Не кажется ли вам, товарищ Неверов, что вам как-то очень уж дохрена везёт?
Выражение лица у него резко поменялось. Улыбка пропала, от дружелюбия не осталось и следа.
Если он хотел сыграть на моих эмоциях, то слишком долго собирался. Надо было вчера вечером, по горячим следам заходить, когда ещё была возможность договориться, чтобы Майю, ну и Леру тоже, чо уж там, совсем чтобы не трогали. А сегодня я уже пережил первый шок от заключения, выспался, дважды поел, сделал гимнастику и дыхательные упражнения. Сегодня я готов играть, товарищ хрен вас знает кто вы по званию.
— Сам в шоке! — признался я, не моргнув глазом. — На эту тему мне Клим вчера после рейда мозг промыл. Объяснил, что попадать после каждого рейда в госпиталь — это очень хреновое везение.
— Кстати, об этом, — Иван Иванович кивнул и достал из внутреннего кармана пиджака блокнот, — я даже специально пометки себе делал. Аллоген ящера-бегуна, редкость три, получен предположительно при поедании сырой печения поверженного самца. Такой способ получения, как мне объяснили, известен в очень узких кругах, ввиду того, что между смертью ящера и собственно трапезой должно пройти несколько минут. Не живёт эта бактерия вне живого организма. И вот, у вас на руках умирающая от полученных жутких ран напарница. Что делаете вы? Не оказываете первую медицинскую помощь, не связываетесь с санавиацией. Вы разделываете труп ящера и жрёте его печень. Ещё и напарницу накормить умудряетесь. Как? Она ведь практически без сознания была?
— Пережевал для неё, — не стал я скрывать.
— Но откуда вы узнали, что надо сделать именно это? — контрразведчик картинно вскинул руки к потолку.
— Система подсказала, — нехотя пояснил я.
Ну а что делать? Поверит так поверит, не поверит — пусть сам объяснения придумывает, он же умный, или вон у Орлова пусть спросит, тот подтвердит.
Но вот того, что Иван Иванович вдруг резко замолчит и надолго задумается, я не ожидал. При этом его морда лица застыла, как у восковой статуи.
— Знаете, а я вам верю, — неожиданно выдал он без прежнего задора. — Открою вам тайну, но я тоже получал касательно вас распоряжения от Системы. Кажется, кто-то к вам благоволит…
Эк его торкнуло-то! Похоже, эта информация его сильно впечатлила!
— Я бы предпочёл чуть меньше благоволения, если можно, — хмыкнул я. — А то, боюсь, в какой-то момент и регенерации может не хватить.
— Хорошо, Алексей, — Иван Иванович заговорил почти по-дружески, — давайте вот о чём поговорим. В ситуации с этим ящером… Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что ящера подпольщикам сдали сами аномальщики. Лично я вас с Майей как раз не подозреваю. Майя — идеалистка, а у вас просто времени ещё не было разобраться, что и как здесь работает. Да и вам тогда было, чем заняться. Но вот остальные ваши коллеги…
— Да я ещё даже толком ни с кем не познакомился! — попробовал я сразу отговориться.
— Вот именно! — обрадовался контрразведчик, — именно поэтому, я уверен, мы с вами сработаемся!
— В каком смысле?
Я уже понял, что этот крыс задумал. Чтобы я ему информацию изнутри дежурной части поставлял. Хотя так-то если разобраться, кто-то очень серьёзную ошибку совершил. Но стучать на своих? Орлов тоже не дурак, пусть разбирается.
— У меня есть подозрение, что служба «Альфа», задуманная как щит от катастрофических аномалий, иногда позволяет себе слишком много. Возможно, это произвол отдельных сотрудников, и я даже на это надеюсь. Но нельзя исключить и того, что вся вертикаль власти в «Альфе» кормится с таких вот нарушений протокола, как с этой ящерицей.
Может быть, он и прав, я бы даже сказал, запросто. Я видел, сколько стоят изделия из шкурок аномальных тварей. Да эта ящерица стоит, наверное, как однокомнатная квартира! Понятно, что если откаты по всей цепочке раскатать и со всеми поделиться, каждому на карман выйдет не так много. Но всё ещё достаточно, чтобы рискнуть. Тем более, если в деле начальство, которое прикроет.
Не одобряю, но и не сильно осуждаю. Каждый крутится, как может. По-хорошему, раз этот полукриминальный бизнес всё равно существует, его надо просто легализовать, обложить налогами, да и делу край. Но, видимо, не всем это выгодно. Ведь если всё официально сделать, основная прибыль государству будет уходить. Вот и делают всё… как делают.
Лучше я свои предположения при себе оставлю, как мне Орлов и намекнул. Лере он, правда, ничего не намекал, а та вполне может связать факты между собой. Впрочем, и крыс этот наверняка не дурак. А посему у меня вопрос…
— Понимаю, Иван Иванович. И совершенно не одобряю действия, ставящие под угрозу жизни обычных граждан. Но, простите, я-то вам зачем? Да и разве 2-е управление такими делами занимается?
— Не только вы, Алексей, инициативу проявляете, — контрразведчик неожиданно улыбнулся. — У меня достаточно опыта для такого расследования, вот и вызвался. Скучно мне тут, а домой пока не отзывают.
У меня как-то вдруг разом щёлкнуло в голове. И непонятное поведение Майи ещё тогда, в первый день моего пребывания в этом мире, когда она плакала в подушку в инфекционном боксе. И то, что ей поручили следить за мной… И даже лишняя папка с секретными отчётами, которую мне подкинул Сулимов! Всё встало на свои места. Значит, вот кому Майя отчитывается! И, видимо, знала его в лицо ещё раньше, потому что сникла сразу, едва увидев.
А впрочем, чему удивляться. Меня пустили жить и даже служить, но держат под прицелом. Шаг влево, шаг вправо… если не расстрел, то статья.
Значит, скучно ему за мной шпионить… Ну блин, а я так старался, чтобы было весело!
— А я-то зачем? — повторил я вопрос.
— Так я же сразу сказал, — Иван Иванович неодобрительно нахмурился, мол, чего тупишь. — Вы, товарищ Неверов, здесь не просто новенький, а вообще без связей. Второго такого при всём желании не найти. Даже у иногородних связи, знакомства, родственники могут быть. А у вас — ноль! И при этом вы на хорошем счету у начальства, да и у Системы. Неоднократно доказали, что ответственно относитесь к служебным обязанностям.
— В общем, вы мне предлагаете стучать на своих, или сесть за якобы связь с организованной преступностью, — спросил я напрямую.
Контрразведчик поморщился.
— Кому-то другому я именно это и предложил бы. Причём беседа, скорее всего, была бы уже после чистосердечного признания. С вами мы, как видите, беседуем даже без наручников. Нет, товарищ Неверов, я даже не предложу вам стучать на своих. Только вот подумайте, можете ли вы назвать своим того, кто допустил преступную халатность, едва не привёдшую к трагедии. Вы жизнью рискуете, здоровьем, в госпиталь попали, чтобы людей защитить. А кто-то ради собственной наживы людей под удар подставил. Разве ж это свои, товарищ Неверов?
— Сложный
